«Деревья умирают стоя» - сказка о настоящей жизни

Гортеатр Серпухова встретил весну жизнеутверждающей премьерой

Похоже, свершилось. Пусть это ощущение весьма субъективно и ничем вещественным не подкреплено - но, по моему мнению, в гортеатре подготовили одну из лучших постановок за всё время существования постоянной труппы. Это не значит, что многочисленные предыдущие работы были «пробой пера» - вовсе нет. Просто в спектакле по пьесе испанского драматурга Алехандро Касона «Деревья умирают стоя» с особенной яркостью отразились и богатейшие творческие возможности наших актёров, и заветные желания публики. Именно такого действа хотелось давно: красивого и трогательного, эмоционального и жизнеутверждающего, человечного и метафоричного.

Пьеса Алехандро Касона не зря на протяжении десятилетий любима театральными режиссёрами и зрителем. Это очень сильная, и вместе с тем, очень бережная по отношению к зрительской психике вещь, в которой, безусловно, есть, что поиграть и над чем поразмыслить. Представьте, есть некое тайное благотворительное общество, оказывающее людям помощь - но не материальную, а духовную. Путём различных ухищрений, главное из которых - актёрская игра, члены этого общества ежедневно помогают людям обрести смысл существования, поверить в себя, воспрянуть духом. Работа не лёгкая, но интересная. Тут пригодится всё: и умение лазать по карманам, и знание древних языков, и способность имитировать соловьиные трели...

Очередное «задание» связано с делами семейными: почти двадцать лет сеньор Бальбоа из лучших побуждений обманывал свою любимую жену, посылая ей фальшивые письма от их внука, вора и авантюриста. В этих письмах мальчик представал перед бабушкой порядочным человеком, архитектором, объездившим весь мир и счастливо женатым. Долгие годы сеньора жила мыслями о внуке, но теперь она хочет одного - пока ещё есть время, повидаться с ним и его молодой женой... Такова преамбула истории, рассказанной Алехандро Касона и Павлом Цепенюком. Причём последним - дважды: в ипостаси режиссёра и драматического актёра.

Я могу припомнить совсем немного случаев, когда Павел Аркадьевич появлялся на сцене не в своём образе, поэтому сообщение, что он исполнит в спектакле одну из центральных ролей, внесло дополнительную интригу в ожидание премьеры. Ну в самом деле, режиссёр - это одно, а актёр - совсем другое. Первый рационален, второй стихиен. Первый находится над происходящим, второй - в его гуще... На премьере выход Цепенюка на сцену был отмечен долгими аплодисментами. Я даже испугалась, что такая встреча может несколько «смазать» эффект от происходящего (а начало спектакля было весьма эффектно). Но уже через несколько минут стало ясно: роль побитого жизнью, но не сломленного господина «сидит» на Цепенюке так же ладно, как старомодный костюм с жилеткой на его герое, сеньоре Бальбоа. Актёр был так точен и естествен, что стало даже немного обидно за все годы, проведённые им исключительно в режиссёрском кресле. Дальше - больше, ведь великолепная роль сеньоры Бальбоа, страстной и слегка чудаковатой испанки Эухении - досталась супруге Цепенюка актрисе Людмиле Капелько.

Как же всё-таки интересно наблюдать за преломлением человеческих отношений в искусстве! Читая пьесу, я почти упустила из виду любовную линию сеньоров Бальбоа. Ну, муж и жена, пожилые, всю жизнь вместе, хлебнули горя... Это само по себе не ново и в пьесе выполняет вспомогательную функцию. И только на премьере, наблюдая за взаимодействием этих двух актёров на сцене, прислушиваясь к их интонациям, поняла, как много это значит - всю жизнь вместе.

Вторая «пара» в спектакле была, что называется, начинающей. Он - глава благотворительного общества, мастер иллюзий, перевоплощений и лжи во спасение. Она - его ученица, однажды выдернутая им с самого дна отчаяния, умная, нежная, имеющая, по его мнению «слишком много сердца» для этой работы. Его сыграл Дмитрий Глухов. В общем-то всё срослось - обаятельный актёр в обаятельной роли. Однако взгляды большинства зрителей во время совместных сцен всё равно были прикованы к партнерше Глухова - Татьяне Чуриковой. Не устаю повторять - до чего же это искрящаяся, живая, думающая актриса! Ну что, скажите, может быть сложнее роли такой вот «голубой героини» (а Чуриковой, с её детскими глазами, обычно достаются именно такие). И каждый раз она открывает в них какие-то невероятные родники и россыпи, которые, наверное, даже самому автору не снились. Любая её мимолетна реплика - стопроцентное попадание в точку, что уж говорить о действительно сильных, ключевых моментах, столь мастерски прописанных драматургом, например, сцене доверительного разговора с бабушкой. Уж на что наша публика любит покашлять и повозиться, но этой изумительной сцене внимали в абсолютной тишине.

Да, пользуясь случаем, я хотела бы принести извинения уважаемым актёрам за неподобающее поведение некоторых зрителей во время спектакля. Семь лет у нас есть свой театр - и за этот срок многие так и не уяснили себе, что мобильные телефоны в зале надо переводить в бесшумный режим. Каждые пять-десять минут тишину нарушала очередная продолжительная трель. Да ладно бы только это! Несколько человек сочли возможным ответить на вызов прямо посреди действия и так, что это было слышно всем присутствующим. Ну да бог с эти чудаками! Думаю, на премьере актёрам хватало волнений и без них.

Спектакль - большой, трёхактный, текст - филигранный, кружевной; каждая фраза искусно вплетается в следующую... Несколько раз актёры чуть-чуть путались в словесной вязи, но (всё-таки сыгранная труппа - великая вещь!) общими усилиями выходили из положения. Думаю, немногие знатоки оригинальных «Деревьев...» заметили эти незначительные заминки. В остальном всё было безупречно: и музыка, и костюмы, и подбор исполнителей второстепенных ролей. Особенно эффектен (впрочем, как всегда) был Сергей Кирюшкин в роли отъявленного негодяя.

Читая пьесу, я представляла этого героя эдаким прощелыгой, неудачником, опустившимся подонком, Кирюшкин же показал зло вальяжное, спокойное, в некоторых чертах даже обаятельное. Кстати, это был второй после Цепенюка актёр, чьё появление в белом костюме и шляпе а-ля Михалков-Паратов было встречено аплодисментами. В очередной раз глаз радовали продуманные и эффектные декорации художника Анны Дорониной. В первом акте для воссоздания атмосферы загадочной конторы на сцену опустили потолочную рампу. Эта странная массивная конструкция, через которую актёрам приходилось то и дело с трудом перелазить, очень точно выразила настроение начала пьесы, где в сумбуре и абсурде неторопливо рождается главная интрига.

А со второго акта и до конца действия зрители стали гостями в старом уютном доме с большим окном, за которым растёт невидимое вековое тропическое дерево, с глубокими креслами и графинчиком крепкой домашней наливки из изюма, с сердобольной служанкой-мексиканкой (очень «тёплая» роль Надежды Щербаковой) и со старой сеньорой - душой и хранительницей всего. Как и этот дом, этот спектакль держится на ней - маленькой женщине, с трудом преодолевающей расстояние от стола до кресла, но способной самую горькую минуту встретить и пережить стоя.

Эти и другие фотографии можно посмотреть на наших официальных страничках в социальных сетях: ВКонтакте, Одноклассники, 

 

 

03 марта 2014

Социальные комментарии Cackle